-Что за фантазии, ты ни на что не годен!
-И потому осмелился просить. (с)

Признаться, никто никому поручения не давал. Не добровольно, во всяком случае. Но Грантер не оставил суровому революционеру выбора. Неблагодарный позволил ему быть полезным. И стоило мужчине покинуть Мюзен, как его нагнал юный Понмерси. Твердил, что-то про дом на улице  Плюме, и что ему, Грантеру, там по пути и что ему надо доставить письмо. Любовное? Разумеется любовное. Мариус уже давно витает в облаках. Хороша гризетка, да? Спросил тогда Грантер, после чего молодой Дон Хуан раскраснелся от гнева. А Грантер, добрая душа, в конце концов, согласился на эту услугу и спустя полчаса благополучно о ней забыл.
Вспомнил он о ней лишь ближе к вечеру. Уже смеркалось, когда дважды посланный Грантер подходил к месту назначения. Надо сказать, что он не успел набраться до своего привычного состояния, но все таки что-то перехватить он успел. Мариус что-то говорил про прореху в решетке и камень,  под который надо положить письмо. Хоть кто-то не поддается тому безумию, которое царило со вчерашнего дня. И хоть кому-то, кроме него самого, было наплевать, кто там вчера умер. Только Грантеру было наплевать просто так, а у Мариуса вырисовывалась причина.
Итак, посланец барона Понмерси пролез через решетку и положил письмо. Теперь осталось только выбраться обратно.

Внезапный голос, который явно принадлежал молодой девушке, заставил Грантера сначала встрепенуться от неожиданности, а потом, когда он увидел, кому принадлежал этот голос, и чем именно ему угрожали, и усмехнуться. В затуманенном мозгу почти сразу сложилось два и два, и мужчина понял, что перед ним стоит та самая прекрасная возлюбленная его мечтательного знакомого. И вместо того чтобы бежать наутек или хотя бы объяснить ситуацию прямым текстом, как это сделал бы нормальный человек, Грантер затянул очередную речь.
- Вот ради такой красотки значит, меня отправили сюда. Вот кто превратил нашего барона Понмерси в сомнамбулу. Несчастный подвергся женским чарам. Участь, которой подвергнутся все из нас. И глядя на Вас, мадемуазель я могу его понять. А он как чуял это. Чуял ведь, подлец, когда просил меня доставить его записку. Он ведь рифмует там, да? «Любовь» и «кровь», «плечи» и «встречи»? Меня никогда не просили послужить доставщиком таких посланий, но по доброте душевной я помог ему. Мариусу Вашему, значимо. Остальным-то не до гризеток. Как вчера умер их генерал, так и посходили все с ума. Бегают, суетятся. Но Вам, мадемуазель это знать ни к чему.

Мужчина возмущенно посмотрел на девушку. Почему, почему? Да, потому что он делает, что велено.
- Вы мне не верите? Считаете, что человек болен, если говорит, что думает? Письмо вон на той скамейке. Я бы не назвал это поручением. Небольшая просьба. О, человеческая неблагодарность! Она не знает границ. Мариус просит положить на скамейку, его гризетка, простите, дама просит отдать прямо в руки.
Грантер поплелся к вышеназванной скамейке взял записку, которую прежде сам сюда положил и протянул её девушке.
- Я прошу прощения, мадемуазель. Вот это самое письмо. Надеюсь, теперь я не в долгу не перед Вами, не перед нашим общим знакомым.

- Я сразу и сказал, что знаком с Мариусом, - возразил Грантер. Ему хотелось поскорее уйти. В «Мюзен» возвращаться смысла не было. Наверняка остальные уже разошлись. Значит, придется идти домой и слушать вопли квартирантки. Мужчина сомневался, что она выполнит свои угрозы и выгонит его на улицу, по крайней мере, пока он платит, но весьма нелестные отзывы об его персоне задевали самолюбие Грантера. Но сейчас он об этом не думал. Он просто чувствовал себя по-идиотски. Он вероятно слишком не хотел, чтобы его считали невежливым. Хотя и что касалось мадемуазель Фошлеван и что касалось квартирантки, чужое мнение было ему безразлично. Просто когда-то, когда он ещё не был законченным циником и пьяницей, его научили тому, что просто так разговоры не обрывают. Да и вообще, с дамами себя так не ведут. Это он знал и без нравоучений. Только помогало это редко.
- Можете звать меня Грантером, - он даже отвесил ей поклон. Если поклоном можно назвать, то что получилось благодаря слегка замутненному сознанию.

- Задерживаете? Чтобы задерживать человека, у него должна быть цель. Мне не нужна этакая глупость. Бежать и стремиться что-то успеть. Это удел других, но не меня. День за днём я вижу людей, которые тратят время на то, чтобы успеть сделать то, что им и делать-то неохота. Нет, я никуда не спешу и не опаздываю. Волноваться по этому поводу тщетное занятие, - очередной поток мыслей вырвался из него. Последнюю часть он расслышал, но не стал ничего говорить по этому поводу. О чем он мог сказать, как не о бренности чувства. Нет, здесь ему делать было определенно нечего.
В саду он увидел пса. Слишком уставший и подвыпивший Грантер не думал пугаться. А значит надо идти. Идти, пока испуг не станет обязательным.