Комбефер

Все утро среди «Друзей Азбуки» царило странное напряжение. Видимо это было связанно с тем, что в заднюю комнату «Мюзена» должен был пожаловать один гость. Вести переговоры выпало Комбеферу, - Анжольрас нашел другое важное дело, и предоставил это своему практическому заместителю. О госте никто ничего не знал, кроме того, что он был лидером организации, которой в узких кругах заговорщиков приписывали несколько громких происшествий. Вывод – ратующий Встреча была обговорена, основательна и должна была состояться около полудня. Предусмотрительно позаботившись о том, чтобы быть неузнаваемым и убедившись, что извне переговоры потревожены, не будут, Комбефер ждал гостя. И вот в полдень дверь задней комнаты открылась. Если до этого общество гудело, то тут и там, привычной студенческой болтовней, то тут молодые люди притихли.
- Bonjour – ответил молодой человек, оставаясь серьезным, - будем прямыми, насколько мне известно, нас с вами объединяют общие интересы. Не так ли?

Внимательно слушая пламенную речь гостя Комбефер мысленно, частично соглашался, частично качал головой. Как говорилось, он был настроен менее воинственно. Поднялся тихий гул перешептывания, который столь же быстро утих.
- Да, смерть генерала Ламарка волнует и нас. Удачный момент, для поднятия мятежа, но мятеж ничего не принесет, Вы правы. Для этого надо поднять народ. Бунт не принесет плодов сам по себе. Для этого надо, чтобы к нему присоединился народ. Будем честными – таких организаций как наши не так уж и много и они не многочисленны. Снести верхушку хорошо, но без содействий снизу выйдет нечто непредсказуемое. Сейчас народ готов действовать, но будет ли он? Силы? Гвардия начеку, но на данный момент больше проблем доставляет полиция.

- Вы говорите дельные вещи. Я не сомневаюсь в готовности народа. Но готовы и будут разные вещи. Насколько я понял у нас с вами одна цель, но несколько разные методы. Мы хотим помочь согнувшимся распрямиться, вы уничтожить то, что и согнуло. Нынешние порядки вернули не только тиранию, но и отняли всякий почет у тех, кто сражался за нашу страну. И Вы так же правы в ещё одном. Связь важна не только между разными сообществами, но и с рабочими. Раздавать листовки и говорить с теми, кто неграмотен, этим мы и так занимаемся. Да, есть те, кто согласен поддерживать нас, но никогда нельзя быть полностью уверенным, что люди побегут на улицы. Хотя мы все на это надеемся и верим в это.
Молодой человек поморщил но, показывая свое мнение по отношению к новым монетам.

Габриэль начал тихонечко постукивать костяшками пальцев, в ответ на слова собеседника.
- Надо доверить людям свою жизнь. Другого такого шанса не будет. К тому же, если вы не проявите себя, проявим себя мы, а уж поверьте, полиция начнет самый кровавый террор и поиск всех несогласных. Нужно ли вам это грустное время реакции? Надо разослать по всему Парижу заводил. Которые должны вооружить и поднять народ. Окраины города я беру на себя. Там самая масса людей. Они будут вооружены, они будут идти огромной толпой, вместе с толпой заводил. Восстание уже не предотвратить. Пока мы тут разговариваем, мои люди вооружают граждан. Объясняют им, почему им надо сражаться, за что они сражаются. Вороны обещали, что не подведут. Я верю им. Я потратил все свои сбережения на эту акцию массового вооружения. На днях умрет генерал. Его смерть повлечет за собой тысячи смертей. Посмотрите, раз уж я сюда пришел, - сказал Габриэль, вытаскивая карту города, свернутую в рулон. Ничуть немедля, он ее кинул на стол, та покатилась и докатились до самого собеседника. Тот ловко поймал и развернул ее.
- Синим цветом обозначены примерные стоянки правительственных сил, красным цветом обозначены очаги восстания. Заметьте, синие кресты оказались в окружении красных. У нас нет ни артиллерии, ни кавалерии, но у нас есть воля народа! К тому же, сможет ли правительство развернуть эти самые козыри в столь быстрое время? - рассуждения Ворона прервал незнакомец, проговорившись свою монотонную речь из темного угла комнаты.
- Пьяный революционер? Или шпион? Или пьяный шпион? - задал Габриэль вопрос в пустоту, с некоторой насмешкой.

Вежливо выслушав Грантера, Габриэль ответил, - Сударь. Вы должны понимать, что сейчас опасное время, ведь скоро обе стороны вскроют карты. Некоторые из них вскрываться поспешно не должны, если мы хотим исполнить волю народа. Вы говорите от лица народа, но что вы делаете? Вы грезите о бесплатном образовании, всеобщем равенстве, но что вы для него делаете? Соизвольте встать и представиться, представиться и прийти в себя и внести свой вклад в наше общее дело, - революционер глухо стукнул костяшками пальцев по столу и вновь обратился к более вежливому собеседнику, - Карта перед вами. Правый берег имеет большую значимость, сударь. Там пролетарии, они поддержат нас. Левый же берег во многом принадлежит интеллигенции, здесь могут возникнуть проблемы. Обсудим правый. Предлагаю вам взять на себя крайние районы Правого берега -  Монмартр, Пасси. Некоторые части левобережья оказались менее пропитаны идеями реставрации, так что Вожирар станет центром революционного левобережья. Думаю, вы согласитесь со мной в том, что удары следует нанести из всех районов сразу, но правобережье должно быстро оказаться в наших руках. Таким образом, на нашей стороне будет большая часть сочувствующих нам граждан. Что скажите, сударь?
Разговор прервал очередной посетитель.
"Проходной двор, честное слово."
- День добрый, с кем имею честь говорить? - правая рука в перчатке скользнула к пистолету.

Он проигнорировал речь Грантера, сказать ему было нечего - алкоголем затуманен был разум его.
- Очень приятно, Я - Габриэль, глава Красных, а некоторые называют нас и Кровавыми, Воронов. Сударь, вы весьма красноречивы. Если вы лично будете кидать эти пламенные речи, за вами половина Парижа пойдет, - сказал Габриэль выразительно, выдерживая паузу и тон. - Завтра. Думаю, завтра он оставит нас. Брожение среди пролетариата уже началось, машина революции уже запустилась. Пока мы здесь сидим, мои агенты устраивают очаги мятежа. Поздно отходить от дел, мы либо погибнем, либо захватим власть, другого не дано. Мне никак не удается узнать местоположение короля. Не думаю, что он решится явиться на похороны Ламарка, с другой стороны светский этикет просто обязует его сделать это. В этом ситуации мы остаемся в выигрыше. Если Луи-Филипп явится, мы попытаемся его убить или ранить, это, безусловно, создаст панику и воодушевит революционеров. Если же король-груша предпочтет посидеть в своем особнячке, то, пожалуй, мы сможем вдохновить людей речами о трусости короля, а так же плюнуть в лицо правильным роялистам, которых, кстати, развелось достаточно. Сейчас очень непонятная монархия, по бумагами правят одни, действуют же другие. Впрочем, короли-марионетки, это так не ново! - наконец закончил свою речь революционер, надвигая кончик шляпы на глаза.
- Итак, Анжольрас, вы согласны сотрудничать с Воронами? Одними в этой борьбе не победить, вы же понимаете.
Он тяжело вздохнул и недовольно покосился на свои руки. Те, как и полагалось, тряслись как у пьяницы с тридцатилетнем стажем. В голову хлынула волна неприятных ощущений, начали возникать навязчивые голоса. Революционер сидел невозмутимо, скрывая тремор рук под столом и никак не показывая своего временного приступа.
"Спокойно. Не здесь. Прошу тебя, чуть позже. Кто будет сотрудничать с психопатом? Потерпи."

Анжольрас задумался. Суть того, что они собирались сделать и чему посвятить свою жизнь, априори подразумевала, среди прочих, две вещи – самоотречение и ту степень безусловного доверия к потенциальным соратникам  в борьбе, которая позволила бы им, без лишних вопросов и сомнений, ибо они есть пустая трата времени и непреодолимое препятствие  в современных исторических декорациях, пренебречь риском возможного предательства или последующих концептуальных разногласий. Презумпция честности и доверия должна была стать доминантой. Если не доказано обратное – у тебя и того, кто рядом, одна цель, раз вы оба подтверждаете это словами… Сейчас на кону было само рождение   - вернее, возрождение! – Французской Республики.  Все прочие проблемы предстояло решать потом. Лишь массовыми усилиями они могли положить начало…
- Да будет так, - молодой человек коротко кивнул Габриэлю. – Мы согласны объединить наши ряды ради великого свершения. И, пока генерал Ламарк жив, будем продолжать подготовку материальной базы для восстания и беседы с народом. Друзья мои, - он обратился к товарищам по кружку, - если у вас есть добавления или возражения, то настала минута ими поделиться.

Итак, договоренности были достигнуты, смерть генерала Ламарка ожидалась буквально на днях. За эти считанные сутки и часы необходимо было максимально подготовить народ к тому великому противостоянию справедливости восставших и деспотизма власти, которое вот-вот начнется.
- Друзья, предлагаю сегодня провести встречи с теми, на кого мы рассчитываем, когда придет пора строить баррикады!  Времени остается всё меньше, нельзя терять ни минуты. Каждый из нас сможет посетить хотя бы один потенциальный оплот революции. Курфейрак, повидай политехников. Комбефер, ты бы мог встретиться с людьми в Пиктосе. Фейи…идите к товарищам в Лагласьер. Прувер – к каменщикам из Гренеля. Жолли – к коллегам в клинике Дюпюнтерна. Баорель – в Эстрападу, а Боссюэ – ко дворцу, к каноникам… Я сам – в Латинский квартал… - он вдохновленно оглядел присутствующих. – Жаль, что некому пойти к Мэнской заставе…быть может, я смогу взять на себя еще и её, я попробую… К тому же мы не одни - есть "вороны", вероятно, мы даже пересечемся с ними...

Отредактировано Enjolras (2013-04-06 14:26:52)

Анжольрас, признаться честно, уже забыл о присутствии Грантера в комнате – все его мысли были заняты грамотной и полезной организацией сегодняшнего вечера и, конечно, Республикой. Анжольрас чувствовал необъяснимое волнение оттого, что, наконец, и в их руки было вверено будущее Франции, что улицы Парижа - и всей страдающей,  залитой невинной кровью Родины – ждут освободителей…  Они должны оправдать то доверие, которое оказало им Время и История!.. Мрачные дни несвободы на исходе, скоро всё будет иначе…
Поэтому, когда молодой человек, отдав поручения «Друзьям Азбуки», уже был готов отправиться в Латинский квартал, он с изумлением услышал предложение Грантера. Это изумление не отразилось ни на лице, ни в жестах Анжольраса; он смотрел всё так же серьезно и решительно, но теперь его внимание сфокусировалось на Грантере.
Тот, казалось бы, не шутил, да и на ногах стоял нынче крепче, чем бывало, но… Что мог этот человек, единственно верной страстью которого было вино и постоянный скепсис, сказать на Мэнской заставе? Нет, бессмысленно…
- Грантер, тебе я могу поручить только невмешательство… Это, пожалуй, лучшее, чем ты можешь послужить Франции и нашему делу, - тон был спокойным, но уверенным.

Отредактировано Enjolras (2013-04-06 15:43:15)

То, что Грантер продолжал упорствовать в своем неожиданном желании помочь действием и не вернулся к более привычным в его исполнении разглагольствованиям о бренностях бытия и высоких идей, удивило Анжольраса еще больше.  И если его реплику «Ты думаешь, я не справлюсь?» молодой человек мог бы сопроводить рядом аргументов, выражающих некоторые сомнения в его способностях в сей области, а в ответ на фразу «Я знаю там несколько ребят» неопределенно пожать плечами, то последние слова прозвучали как аксиома и опровержению не подлежали, увы. Отправить на Мэнскую заставу было некого. Сам Анжольрас в двух местах одновременно присутствовать не мог, как бы этого ни хотел. Он еще раз в упор посмотрел на собеседника. А почему бы и нет?... Даже если он свернет по дороге в удачно встретившийся трактир, ничем катастрофическим это не обернется. Анжольрас в любом случае после Латинского квартала пойдет к заставе. И, кто знает, возможно, Грантер наконец услышал и понял, как важно то, что берет свой исток здесь, в комнате кафе "Мюзен".
- Хорошо, Грантер. От лица «Друзей Азбуки» поручаю тебе: иди в Мэнской заставе и поговори с этими людьми, - чуть ли не торжественно объявил своё решение Анжольрас. – Vive la France.

Отредактировано Enjolras (2013-04-06 14:25:49)